Кто из нас в детстве не любил приврать. Все мы хотели выглядеть в глазах сверстников и даже взрослых сильнее, значимее, одним словом, лучше. Избавиться от этой привычки кому-то помогло просто взросление, кому-то какой-нибудь случай, за который потом всю жизнь, как вспомнишь, становится стыдно.
Со мной случилась такая история. Сидим мы как-то летом во дворе, на длинной скамейке, под окнами нашего дома, трое мальчишек и одна пожилая дама, бывший педагог. Речь зашла об угонах машин. В те добрые 70-е машин было мало, но их все-равно угоняли. Кто-то привел один пример, было неинтересно. И тут, вдруг, меня понесло. Я стал рассказывать о похищении машины из гаража, якобы во дворе моей бабушки.
Когда я почти закончил, вижу, на меня с лукавой улыбкой смотрят глаза нашей дамы. Она меня мягко так спрашивает, а не путаю ли эту историю с фильмом «Берегись автомобиля». На что я, покраснел или побелел от стыда, потому что когда рассказывал, действительно не помнил, откуда знаю эту историю, а тут вдруг вспомнил, сразу. И я выдавил из себя оправдание, сказав, что они действительно очень похожи. Больше мне лгать не хотелось.
С тех пор прошло больше 40 лет, а я до сих пор наблюдаю, как некоторые мои сверстники и люди моложе, так и не смогли остановиться в своих фантазиях. Мне весело, когда фантазируют рыбаки, охотники или просто мелкие лгунишки. Но когда речь заходит о пластической хирургии, любая неправда режет и слух и глаз.
Как говорит один мой знаменитый коллега, в пластической хирургии: «дели все цифры на 7». Я так и поступаю, когда читаю, как кто-то заявляет, что за 15 лет выполнил больше 40 000 операций. Разделив это число на 7, получаем 5714,2 операций, вот это реально. А то несчастный должен был без выходных и праздников выполнять в течении 15 лет в день по 7,3 операций.
Чуть строже я отношусь к сообщениям некоторых дезориентрованных во времени и пространстве врачей, которые 7 лет назад спрашивали меня, где можно пройти обучение по пластической хирургии. Зато сейчас с журнальных разворотов и интернет порталов на меня смотрят их юные лица с скромными подписями: «15-летний опыт работы в пластической хирургии».
Но самые неожиданные ощущения появляются у меня в тех случаях, когда приходит на консультацию пациентка с большой висячей грудью. Выслушав мое мнение, которое в этой ситуации всегда склоняется в пользу уменьшения или подтяжки, она вдруг спрашивает, а почему же в другой клинике ей предложили увеличение груди.
Я не буду здесь проводить ликбез по пластической хирургии. И так все ясно. Но возникает правомерный вопрос: а что, есть хирурги, которым это не понятно? Вряд ли. Начальную среднюю школу, как минимум, должен был закончить каждый. Тогда что это — заблуждение или ложь?
Два дня подряд ко мне приходят пациенты с этой проблемой. И мне уже неудобно им, да и себе, доказывать, что это, скорее всего, заблуждение. Понятно, что умение выполнять подтяжку или уменьшение появляется позже, чем навык увеличения груди для любого пластического хирурга. Но если ты уже берешься за скальпель, то хотя бы показания к этим операциям надо различать. И тогда остается одно: найти в себе силы (и совесть), чтобы потом никому не приходилось копаться в ваших рекомендациях, пытаясь понять, где правда и ложь.