Меня самого уже тошнит от собственного желания любую задачу, любое дело выполнять так, чтобы решение и результат были самыми оптимальными; быстрыми и качественными в исполнении. Начиная уже с консультации, пытаюсь взвесить все возможные варианты конечных результатов любой пластической операции.  И, если вижу  повышенный риск или реальную опасность, говорю об этом пациентам.

Постоянно  приходится вступать в спор с самим собой, с оппонентами, чтобы определить лучший вариант решения. Так на этой неделе консультировал пациентку, которой на предыдущих консультациях трое из самых раскрученных  в Москве пластических хирургов рекомендовали подтяжку груди с максимальным количеством разрезов. Но когда я осмотрел её, стало ясно, что всё можно сделать гораздо проще и интереснее, через один единственный разрез. Да, это сложнее, да, занимает больше времени, но это же женская грудь!

Наверное, не стал бы писать об этом, но меня поражает последнее время в нашей профессии всё возрастающая по сути и количеству ложь. Люди, пластические хирурги, забыв об элементарных школьных истинах, подменяют понятия, выдают себя за светил, при этом не ориентируясь в элементарных вопросах. Сейчас уже сложились целые компании таких «специалистов», которые втюхивают, впаривают нашему сообществу абсолютно ложные представления о многих пластических операциях.

На прошлой неделе оперировал женщину, которой в США при исходном размере груди «F», хирург выполнил увеличение груди имплантатами по 250мл. с мнимой подтяжкой. Её железы висели в виде мешков с смотрящими в пол сосками. Наверное поэтому, когда я сообщил ей о необходимости уменьшить грудь, она меня не сразу поняла. Сейчас, увидев, как это должно было выглядеть сразу, она прозрела.

Сегодня пришла ещё одна заложница светила от пластической хирургии. Помню, как на консультации больше года назад  ей сказал, что её нижние веки без кантопексии оперировать нельзя. Она нашла того, кто всё ей гарантировал без объяснений. Сейчас у неё после года мучений вывернутые края век, «круглые» глаза с характерной белой полоской внизу.

Не хочется больше продолжать этот список. Знаю, что у всех бывают ошибки. Но это ошибки, а не полная безграмотность. Как сказала одна наша коллега, глядя на ужасное последствие пластической операции: «Ошибаться могут все: летчики, врачи, учителя. Но здесь полное незнание вопроса».

Сейчас идёт период, когда пластическая хирургия в России приобретает официальный статус. Образуются кафедры, курсы, которые должны обучать и подтверждать профессионализм каждого из нас. Очень важно, чтобы те, кто получат сегодня дипломы, спустя время не обнаружили, что шли по ложному пути.  Для этого нужны настоящие учителя. От них будет зависеть будущее пластической хирургии.