Вчерашний воскресный день провёл на даче. Отдыхал, делал мелкий ремонт уличных конструкций,  пытался найти место для купленного по дороге куста голубики (так и не нашёл). Погода была облачной, но подходящей для всех садовых дел. Ни капельки дождя, ни ветра, ни холода. Одним словом, идилия.

С обедом не сложилось, не хотел наедаться в одиночестве, да и готовить было лень. Поэтому, изрядно проголодавшись, к пяти часам, заварил чаю, сделал  яичницу с помидорами, порезал сыр «сулугуни» крупными ломтиками, подогрел лаваш в микроволновке и стал наслаждаться любимыми с детства яствами.

Раздался звонок мобильного телефона. На экране высветилось имя приятеля, коллеги, которому я всегда рад, общаемся уже больше 20-ти лет. Правда, сам он звонит крайне редко. Чаще я набираю ему, где-то раз в месяц, чтобы узнать, как работа, как дела на личном фронте. Поэтому этот звонок был неожиданным.

Он начал сразу с дела. Спросил, как фамилия моей пациентки, о визите которой я просил сообщить, если придёт. Я назвал. Сошлось.  Из телефона доносились очень оживлённо слова: «уже сделала 17 операций», «грудь выглядит ужасно», «последний хирург сделал якореобразный разрез», «импланты надо удалять»…

История этой пациентки — это кошмар. Необычайно красивая девушка. Тогда, в сентябре 2012-го, ей было где-то 25. При всей своей красоте она излучала ум, доброту, искренность, образованность, хорошее воспитание. Может быть единственное, что ей мешало — это маленькая грудь. Мы решили её увеличить.

Операция мне запомнилась. В отличии от всех, её ткани были сделаны как-будто только из плотных связок. Всё сделал. И на удивление, реабилитация пошла очень быстро. Уже дней через 10 они с подругой улетели в Тайланд. Оттуда мне приходили фотографии безумного счастья в брызгах океанских волн.

Первые слова сомнения стали появляться где-то через год. Некоторое недовольство качеством рубца (4,5 см) в складке под грудью слева. Договорились подождать несколько месяцев. Её фото до и после были достойным пополнением моей галереи фотографий. Продолжали приятно общаться. Делились  книгами.

В какой-то день, она пришла на осмотр и стала настойчиво говорить, что хотела бы улучшить качество рубца и форму левой груди. Я достаточно категорично заявил, памятуя об особенностях её тканей, что если она сделает этот шаг, то  последствия непредсказуемы. Может быть был неубедительным. И она ушла.

Уже через несколько дней по телефону услышал её голос с вопросом, как я отношусь к хирургу «К». Так сложилось, что я незадолго до этого как раз переделывал его работу. При этом, хирург сам привёл ко мне пациентку, присутствовал на операции, пел мне дифирамбы. Я предложил воздержаться.

А уже через месяц я получил первые фотографии после «переделки». Сначала они сопровождались словами: «Я нашла своего ангела». Через две недели началась катастрофа. Когда она пришла ко мне через два года, было выполнено уже 8 операций. В России, Израиле, во Франции. Звучали имена известных хирургов.

Потом ещё через год, список вырос до 12-ти. Она выглядела так же прекрасно. Улыбалась. Говорила со мной, как говорят с родителями: мягко, как-бы , советуясь. А мне нечего было сказать. Да, я пытался остановить этот путь. Но каждый раз находились те, кто хотел продолжить этот список. На сегодня — 17.

Когда я закончил разговор с приятелем, мне уже ничего не хотелось. Вспомнил, что планировал собрать облепиху. Пошёл к дереву, стал срезать секатором тяжёлые колючие ветви, усыпанные ягодой. Принёс их ближе к дому на стол. И просидел  3 часа за работой, уже в полной темноте, исколов руки, продрогнув.

И сегодня вдруг понял, что жизнь похожа на это растение. Она полна ярких,  красивых, сладких предложений, искушений, обещаний. Но она также усыпана длинными шипами, которые вонзаются в тело, если чуть замешкался и не стал внимательно рассматривать её древо. Вот такая она, облепиха.