19 июня мне посчастливилось побывать в одной компании с потрясающе добрыми, умными, хорошими, творческими, красивыми людьми. Началом знакомства послужила премьера оперы в одном из московских театров, на которую я был приглашен. Тогда ещё с автором я был не знаком.

Уже в самом начале первого действия мне стало интересно. Интрига замысла оперы захватила и повела за собой. Прекрасная музыка, замечательный оркестр, виртуозные голоса исполнителей, оригинальность постановки, всё в этот вечер с самого начала сложилось в какой-то чудесный спектакль.

При первом рукопожатии с автором, я понял, что встретился с незаурядным человеком, которого окружают  такие же необыкновенные люди. А позже, ближе к полуночи, в этот по-южному тёплый, безветренный вечер, мы небольшой компанией оказались в гостях у виновника премьеры, в одном из домов старой Москвы, в квартире, где главным, как мне показалось, был рояль на котором, со слов хозяина, когда-то играл Рахманинов.

Как в старые добрые времена (перебираю в памяти вечера из счастливого бакинского детства, из ранних московских впечатлений), мы сначала сидели за гостеприимным столом, с бокалом вина и закусками. Открыв окно, кто-то  курил, выпуская дым в начинающуюся ночную прохладу, кто-то, вспоминая спектакль, просил напеть наиболее запомнившиеся фрагменты.

И, что самое удивительное, нам не приходилось долго уговаривать композитора. Он с удовольствием садился за рояль, и бодро, с улыбкой и бесинкой в глазах, не только играл, но и пел эти арии. Неотъемлемой от его образа была супруга, хозяйка этого вечера. Не часто можно видеть людей с такой любовью и вниманием относящихся друг к другу через 40 лет жизни вместе.

Они так красиво и гармонично вели этот вечер, что каждый из присутствующих чувствовал себя очень комфортно. Я один, кто не был знаком с ними раньше. Но и мне очень быстро стало легко и приятно общаться со всеми. Это сейчас редко можно прочувствовать, когда за столом находятся люди от 20 до 70 лет, а для них абсолютно близки все обсуждаемые вопросы.

Я пишу этот текст спустя неделю после той встречи. Все эти дни я был под впечатлением от этого события. И сегодня я спрашиваю себя, а что здесь было главное. Опера? Безусловно! Автор, её создавший? Конечно! Но всё же, главным для меня было то общество людей, в которых в тот вечер, по-видимому, вселился какой-то мелкий бес.